ГОЛОВА – РОД МУЖСКОЙ  

            Наши представления о московском купечестве почерпнуты, в основном, из школьной программы по литературе - из пьес Островского, рассказов и пьес Чехова. Типичный московский купец в массовом сознании – эдакий Тит Титыч, темный, невежественный, самодовольный толстосум. Надо признаться, образ этот вполне реалистичен. Чего стоит хотя бы такой случай вековой давности, освещенный всеми московскими газетами: разгулявшиеся купчики за две тысячи рублей (а это было сопоставимо с ценой приличного дома) покупают у клоуна Танти его ученую свинью, любимицу публики, – и с удовлетворенным чувством собственной значимости съедают ее.

Однако стоит чуть напрячь память, и она выдает уже совсем другие образы, на сей раз не безымянные: Третьяковы, Бахрушины, Морозовы, Мамонтовы, Солдатенковы – перечислять можно долго, и в особом представлении они не нуждаются. Какое уж тут «темное царство», какие лабазники-самодуры! Выходцы из социальных низов (большинство основателей видных купеческих родов – крестьяне), они совершили невиданную духовную эволюцию, удивившую весь мир. «А мы, просвещенные, - писал Ф.И.Шаляпин, - смотрим со скверно разинутыми ртами на всех непонятных еще нам Матиссов, Мане и Ренуаров и гнусаво-критически говорим: «Самодур…» А самодуры тем временем потихонечку накопили чудесные сокровища искусства, создали галереи, музеи, первоклассные театры, настроили больниц и приютов на всю Москву».

Николай Александрович Алексеев, московский городской голова, бессменно занимавший эту должность с 1885 до трагической гибели в 1893 году, был типичным московским купцом. В нем органично сочетались и лучшие, и худшие сословные черты. С одной стороны - независимость характера, широта натуры, неиссякаемая энергия, прекрасная деловая хватка, острый ум. С другой - громадное самолюбие, властность и известная доля пресловутого самодурства. Эту двойственность отмечали многие современники Алексеева.

«Его отец и дядя были старшинами купеческого общества, и молодой Алексеев как по фамильной традиции, так и по властолюбивому темпераменту свыкся с призванием руководить людьми. По образованию он не стоял высоко. В обращении с людьми был резок и иногда даже дерзок» (В.И.Герье, профессор истории, гласный Московской городской думы).

А.В.Амфитеатров, авторитетный писатель и критик того времени, говорил после гибели Алексеева, что с ним, в масштабах Москвы, повторится та же история, какой Екатерина Вторая характеризовала значение Петра Великого для России. При каждом новом начинании императрица приказывала  изучить архивы: не задумывал ли чего-либо в этом роде Петр, и каждый раз выяснялось, что, действительно, задумывал и планировал. «Так и с Алексеевым, - предсказывал Амфитеатров. – Долго еще москвичи при каждом своем дельном общественном предприятии будут натыкаться на имя этого человека».

Николай Александрович принадлежал знаменитой купеческой фамилии (родоначальник Алексеевых - Алексей Петрович Семенов, из крепостных крестьян), известной своей щедрой благотворительной деятельностью. Семье принадлежали крупнейшая в России золотоканительная фабрика в Москве, торговые фирмы, меднопрокатный и кабельный заводы. Алексеев был не просто богатым человеком, а одним из крупнейших московских капиталистов. 

Человек очень умный, энергичный и дельный, он рано понял, что может приносить реальную пользу на более широком поприще, чем собственное дело. Двадцати пяти лет от роду Николай Александрович был избран гласным (как мы теперь сказали бы, депутатом) Московской городской думы – и работал неутомимо, воистину не покладая рук. К любому делу, за которое брался, он, что называется, прикипал душой, отдавал ему все силы и все время; равнодушие и формализм были абсолютно чужды его натуре. Высокий, широкоплечий, богатырского сложения, с необычайно громким, звонким голосом, в котором преобладали бодрые, мажорные ноты, Алексеев был весь – быстрота и натиск, решимость и энергия.

«Право, трудно указать отрасли общественной деятельности, каких прямо или косвенно не затронула бы его неутомимо охочая до работы энергия, - читаем в воспоминаниях Амфитеатрова. – Красный Крест, Русское музыкальное общество, санитарное попечительство, Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года, земство губернское с десятком комиссий, двигавшихся вперед чуть ли не исключительно благодаря алексеевскому влиянию и настойчивости, - таково начало карьеры Н.А.Алексеева».

В тридцать два года он был избран московским городским головой, три срока отработал на этом посту и готовился к четвертым выборам. Но в самый день выборов, 9 марта 1893 года, в здании им же построенной Думы (ныне Исторический музей) он был смертельно ранен выстрелом в упор. Убийца, мещанин Новохоперского уезда В.С.Андрианов, впоследствии был признан сумасшедшим. Горькая ирония судьбы: одно из самых известных учреждений Москвы, обязанных своим существованием Николаю Александровичу, – именно психиатрическая больница. Более известная как Канатчикова Дача, Первая клиническая психиатрическая больница и сегодня носит имя Н.А.Алексеева.

Но это далеко не все, чем обязана Москва своему неутомимому городскому голове. Алексеев построил десять больниц, тридцать училищ, знаменитые московские скотобойни (по отзывам знатоков, «одно из грандиознейших сооружений этого рода во всем мире»), проложил первые метры московского асфальта, разбил множество скверов и бульваров. Именно ему, душеприказчику С.М.Третьякова, мы обязаны открытием Третьяковской галереи.

Отдельное спасибо москвичи должны сказать Алексееву за такие жизненно важные для большого города системы, как водопровод и канализация. До него об этих сооружениях только мечтали, браться же за возведение таких сложных и многомиллионных предприятий боялись. Страшно подумать о бытовых условиях, в которых жили наши предки до того, как за дело решительно  взялся наш неутомимый герой.

Прежний акведук был сооружен еще при Екатерине. По его трубам вода подавалась в громадные чаны на Сухаревскую башню, затем поступала в несколько бассейнов в разных концах города, а оттуда уже развозилась в бочках по всей Москве. Счастливцам, жившим неподалеку от бассейнов, доставляли хоть и сильно загрязненную, но все же ключевую воду. Остальным же приходилось пить воду, набранную из Москвы-реки, а то и вовсе из ближайших прудов или речушек.

Устройство водопровода было проведено с обычной алексеевской энергией и быстротой. Произведены разведки в окрестностях Мытищ, установлены новые мощные машины, проложены магистрали в Москву, выстроены две новые водонапорные башни за Крестовской заставой, проложена разветвленная сеть труб – и вот уже каждое домовладение может подавать заявление в городскую управу о желании присоединиться к водопроводной сети.

Множество горячих споров шло о различных системах водопровода и канализации – последнее слово оставалось за городским головой. Рассказывали, решая этот вопрос, он перекрестился и сказал: «Ну, или пан, или пропал!» Оказалось – пан…

Работал Алексеев, как говорится, не на страх, а на совесть, и уж конечно не из корыстных соображений - напротив, в огромный убыток своему купеческому карману. По словам современников, «его единственным жалованием была честь служить Москве».

Из рук Николая Александровича русская беднота получила свыше трех миллионов(!) рублей пожертвований. В делах благотворительности его девизом было «помогать так, помогать!», то бишь не ограничиваться подачками и грошовой милостыней, а устраивать судьбу нуждающегося человека или учреждения до полного благополучия. При этом он не гнался за рекламой, не афишировал без нужды свою филантропическую деятельность, предпочитая давать так, как заповедовал Христос: чтобы левая рука не знала, что делает правая. Однако, отлично разбираясь в психологии своего сословия, для пользы дела мог и нечто вроде соревнования устроить: «Жертвую на помощь погорельцам пять тысяч целковых! Кто больше?» И задетые за живое «тит титычи», ревностно следящие за честью своего капитала, старались если не переплюнуть высоко залетевшего собрата-купца, то уж хотя бы не отстать – раскошеливались.

Вообще же в том, что мы сейчас называем фандрайзингом, Алексееву не было равных. «Выбить деньгу» он мог даже из самых замшелых и прижимистых денежных мешков. Все шло в ход: и красноречие, и личный пример, и хитрые психологические уловки. Когда дело касалось благотворительности, Алексеев умел обуздывать даже свое громадное самолюбие. Вот, к примеру, такое любопытное свидетельство современника.

«Ему нужны были триста тысяч рублей на психиатрическую больницу.

- Я тебе, голова, их дам; только ты мне в ноги поклонись… - говорит Алексееву самодур купчина, бывший приказчик отца Алексеева.

- Изволь, кланяюсь! – отвечает Алексеев, - и поклонился».

После трагической смерти городского головы Дума ассигновала двести тысяч рублей на благотворительные учреждения его имени. А предпринимательскую и филантропическую деятельность Николая Александровича продолжила его вдова Александра Владимировна Алексеева, племянница знаменитых меценатов Третьяковых. Сыновей у супругов не было, и по завещанию состояние мужа перешло ей: дом и торговые помещения стоимостью четыреста шестьдесят тысяч рублей, а также денежный капитал в размере одного миллиона ста девяноста пяти тысяч рублей. Александра Владимировна, выросшая в купеческой среде (ее отец, В.Д.Коншин, был крупным текстильным фабрикантом), не побоялась заступить на мужнино место и стала директором правления товарищества «В.Алексеев», основанного дедом Николая Александровича.

В память о муже она сделала одно из самых крупных пожертвований за всю историю Москвы. На ее средства были устроены корпус и лечебные мастерские в Алексеевской психиатрической больнице, пятьдесят тысяч рублей выделено на пособия бедным купеческим вдовам, открыт приют на шестьдесят восемь девочек-сирот при Пресненском попечительстве о бедных. Александра Владимировна пережила мужа на десять лет и скончалась в 1903 году, завещав Москве почти полтора миллиона рублей.

…Наверное, деньги ни у кого не бывают лишними: одним не хватает на молоко, другим на квартиру,  третьим на новую яхту. Однако и сегодня, и сто, и тысячу лет назад человек, живущий по совести, всегда поделится с тем, кому живется тяжелее, - поделится или «от избытка своего», или, как евангельская вдова с двумя лептами, «от скудости своей».

Сведения об авторе: Ирина КАДЫКОВА -

редактор информационных программ телекомпании НТВ

Следующая статья >>>